Страхи приходят немного за полночь, тенью накрывшись, скользнут под кровать. Лампа погаснет - выходят из тени, жаль, одеяло никак не сорвать. В шесть с половиной огромные волки будут кружить, не давая заснуть. Надо быть смелым, и чёрные твари сами исчезнут, осталось чуть-чуть.
Страхи растут, как одежда и обувь, где-то в пятнадцать не станет волков. Лёжа в постели, ты думаешь «Боже, если изгой, то как долго таков?». Утро встречает омлетом и чаем, новой насмешкой и едким словцом. Волки, увы, никуда не уходят, волки всего лишь меняют лицо.
В новом абзаце – немного за двадцать, страхи уже не царапают дверь. Тихо профессор бубнит теорему, что-то рисуй, посчитай и замерь. Райское время в бордовой обложке сменится вскоре восьмым этажом, факсами, скрепками, письмами, бланками, новым ай-падом, бумажным ножом.
Если за тридцать, то страхи исчезнут , разве что должность тревожит чуть-чуть. Сердце немного торопится биться, если директор решил упрекнуть. Впрочем, не страшно, всё быстро решится, офисный город похож на игру. То, что под вечер грозит катастрофой, как-то легко забывают к утру.
Вечер свалился откуда-то с крыши, вздрогнул фонарь, побледневший, как смерть, Время надело домашние тапки, взбило подушку, готовится петь, вот колыбельная звякнет на листьях старого клёна, что смотрит в окно. Ты не ложишься, на имени Диккенс статус меняешь «Уже прочтено».
Сидя на кресле, ты вспомнишь, как раньше лишь одеяло спасало от бед. Плотно укрывшись, уже не боялся и засыпал под багряный рассвет. Волки вернулись, опять изменившись, холодом вьюги легли на кровать. Книгу отложишь и думаешь: «Боже, сколько ещё одному засыпать?»
(с) Deacon
